09.06.2025 14:09
Аналитика.
Просмотров всего: 1255; сегодня: 3.

Бьем фашистов немецкими танками!

Летом и осенью 1941 года бойцы Красной армии эпизодически захватывали вражескую бронетехнику. Централизованный учет подобных "приобретений" фактически отсутствовал. Де-юре с 1 августа 1941 г. действовал приказ N 0257 наркома обороны СССР И.В. Сталина, в соответствии с которым эвакуация трофейного военного имущества в тыл становилась зоной ответственности начальника тыла Красной армии генерал-лейтенанта интендантской службы А.В. Хрулева и, соответственно, начальников тыловых учреждений фронтов и армий¹.

Однако организация дальнейшего использования такого имущества в войсках никак не регламентировалась. В приказе от 16 августа заместитель наркома обороны армейский комиссар 1-го ранга Е.А. Щаденко указывал на "безобразный" учет трофеев в действующей армии и требовал упорядочить данный процесс², что, впрочем, принципиально не меняло ситуацию: в условиях отступления вряд ли приходилось рассчитывать на безукоризненную отчетность.

Тем не менее в частях и соединениях находились инициативные командиры, способные организовать рациональное применение захваченной немецкой техники, в том числе танков. Такие примеры массового использования бывшей бронетехники вермахта против ее прежних хозяев на начальном этапе войны можно смело признать уникальными. Расскажем об одном из них - в 252-й стрелковой дивизии (сд) 31-й армии Калининского фронта в начале ноября 1941 г.

"Нельзя ли фашистские машины на самих фрицах испробовать?"

Поздней осенью первого военного года дивизия генерал-майора А.А. Забалуева вела тяжелые бои за Калинин, пытаясь вместе с другими соединениями освободить город, занятый противником, в том числе частями 1-й танковой дивизии вермахта. В оперативной сводке штаба 252-й сд 24 октября отмечалось, что в ходе сбора оставленной врагом техники были обнаружены подбитые танки, автомашины и мотоциклы общей численностью 49 единиц³. На следующий день в аналогичном документе говорилось о бронетехнике - в качестве трофеев упоминались один тяжелый и три легких танка⁴.

Составленная после войны документальная история дивизии рассказывает о том, как комдив принимал решения об использовании немецких танков по их прямому назначению:

"Генерал Забалуев и комиссар Ростовцев все время находились на переднем крае, в полках... Однажды генерал присутствовал на занятиях стрелковой роты... Боец Колесников вдруг обратился к генералу:

- Разрешите сказать, товарищ генерал. У нас есть люди, они в Осавиахиме в мирное время учились танки водить. А в последних боях мы захватили несколько танков. Нельзя ли фашистские машины на самих фрицах испробовать?

- Дело говоришь, - ответил генерал. В тот же вечер во всех ротах посланные от генерала опрашивали бойцов, кто знаком с вождением танков. Назвавшихся забрали с собой. Так был сформирован свой танковый отряд под командованием воентехника Недориченко. В его распоряжение были переданы пять трофейных танков"⁵.

Такой ход событий подтверждается оперативными документами 31-й армии, за исключением, пожалуй, численности боевых машин. Член Военного совета армии бригадный комиссар А.Г. Русских в своем донесении командарму генерал-майору В.А. Юшкевичу по итогам посещения командного пункта 252-й сд 25 октября сообщал о том, что "в районе расположения дивизии имеется три немецких танка, для которых подготавливаются экипажи"⁶. Впрочем, не исключено, что изначально танков действительно было пять, однако, возможно, два из них имели неисправности, которые попросту не удалось устранить.

Так или иначе, в дивизии активно взялись за дело. Одной из проблем, которую пришлось решать при формировании танкового отряда, оказался некомплект вооружения на немецких боевых машинах. В частности, речь шла о пулеметах, которые, вероятно, были сняты экипажами при отходе либо "позаимствованы" советской пехотой. В поисках недостающего оружия воентехник 1-го ранга Константин Недориченко по согласованию с дивизионным штабом отправился в соседнюю 133-ю сд, которая также в боях с гитлеровцами захватила немало трофеев. За неимением разыскиваемого "соседи" радушно поделились с энергичным командиром тем, чем они располагали - тремя пехотными пулеметами⁷.

Помимо танков, в дивизии активно использовали и другие трофеи. Например, 31 октября в болотистом районе восточнее населенного пункта Городня были обнаружены брошенные противником три легковые автомашины, два автобуса, 30 исправных и 6 требовавших ремонта мотоциклов⁸. Последние, судя по ряду сохранившихся фотографий, поступили на вооружение отдельной мотострелковой разведывательной роты старшего лейтенанта Я.И. Попова.

Такое техническое усиление пришлось как нельзя кстати. Ожесточенные бои за Калинин существенно обескровили дивизию. Только за 24-27 октября соединение потеряло 194 человека убитыми, 521 ранеными и 300 пропавшими без вести⁹. В этих условиях дополнительная огневая мощь и высокомобильный транспорт становились не лишними. К 1 ноября дивизионным специалистам и лично воентехнику Константину Недориченко было, чем гордиться: графа наличия танков в ведомости теперь содержала не привычный для стрелковых соединений прочерк, а цифру "3", отражавшую численность обретенного дивизией танкового парка¹⁰.

"Впереди шли трофейные танки..."

Трофейные боевые машины пригодились буквально через несколько дней. Стремясь ослабить давление советских войск на Калинин, вражеское командование решило нанести удар во фланг наступавшей группировке Калининского фронта¹¹. Форсировав днем 3 ноября реку Тьму (приток Волги), к утру следующего дня батальон 252-го пехотного полка 110-й пехотной дивизии из состава XXXXI моторизованного армейского корпуса вермахта под прикрытием артиллерийского и минометного огня оборудовал опорные пункты в населенных пунктах Бор и Щербово на левом берегу реки¹².

Информация о вражеском прорыве дошла до штаба Калининского фронта. Командующий его войсками генерал-полковник И.С. Конев 4 ноября приказал командарму-31 генерал-майору В.А. Юшкевичу "артогнем и контратакой сорвать переправу противника у Бора и разрушить ее"¹³. В тот же день один из трофейных танков 252-й сд впервые пошел в бой, поддерживая атаку дивизионных подразделений¹⁴. Но, несмотря на все усилия красноармейцев, противник удержал свои позиции¹⁵.

5 ноября попытки ликвидировать немецкий плацдарм на Тьме продолжились. Теперь для решения этой задачи создавалась сводная группа под командованием генерал-майора А.А. Забалуева, составленная из подразделений двух дивизий, 119-й и 252-й сд, а также пяти танков 8-й танковой бригады (тбр) полковника П.А. Ротмистрова, будущего Главного маршала бронетанковых войск. Вместе с ними в атаку отправились все три трофейных танка, имевшихся в 252-й сд.

Советское наступление началось в полдень после артподготовки. В истории 252-й сд бой описывался следующим образом:

"Впереди шли трофейные танки, а за ними стрелковая рота лейтенанта Песоцкого... Открыв огонь из пулеметов и пушек, танки Недориченко неожиданно ворвались в село. Следующие за танками бойцы Песоцкого бросились к домам. Ударили пулеметы, глухо рвались гранаты. Закрепившись в первых, отбитых у немцев домах, красноармейцы вели бой с немецким гарнизоном. Действовали по отделениям, выполняя общую задачу... Немецкий гарнизон был парализован и поспешно уничтожался"¹⁶.

К середине дня противник был выбит из горящего Щербово. 2-й батальон 932-го стрелкового полка 252-й сд, сражавшийся с вражеским гарнизоном, потерял в этом бою около 80 человек убитыми и ранеными¹⁷, то есть до половины своего состава¹⁸. Героически погиб командир роты заградительного батальона младший лейтенант Андрей Федорович Песоцкий, упомянутый в дивизионной истории. Он принял свой последний бой в одном из деревенских домов и сгорел вместе с ним¹⁹.

После завершения противостояния в Щербово советские части атаковали Бор силами трех стрелковых батальонов общей численностью около 500 человек при поддержке танков. Атака была встречена шквальным огнем. Пехота отстала от боевых машин, которые, уничтожив несколько немецких пулеметов и противотанковых пушек, одна за другой начали выходить из строя. Механик-водитель одного из трофейных танков получил ранение, также был ранен другой член экипажа²⁰.

Нелегко пришлось и танкистам 8-й танковой бригады, сражавшимся рядом с экипажами бывших вражеских машин. Например, тяжелый танк КВ, участвовавший в атаке на Бор, получил 20 прямых попаданий снарядов, но остался в строю²¹. Кроме того, один легкий Т-26 был подбит, однако поздним вечером его удалось эвакуировать в тыл²². Танкисты действовали самоотверженно, не бросая свои боевые машины и стараясь сохранить их под градом снарядов и мин.

До вечера противник продолжал удерживать Бор. С 18.00 командование силами 31-й армии, наступавшими на позиции гитлеровцев, по решению Военного совета армии принял командир 119-й сд генерал-майор А.Д. Березин. Разведку немецких укреплений на танке Т-34 лично провел представитель армейского штаба майор Киприян Шах. Вернувшись, он сообщил о наличии мощного узла обороны в населенном пункте. Полученные сведения побудили комдива перенести время новой атаки на 3.00 6 ноября, чтобы ворваться в Бор под покровом ночи²³.

Враг, впрочем, вовсе не собирался пассивно ожидать своей участи. Людские и материальные потери, понесенные им, оценивались в немецких оперативных документах как "чувствительные". Переправа через Тьму регулярно обстреливалась советской артиллерией, что создавало смертельную угрозу вражеской пехоте²⁴. В итоге в ночь с 5 на 6 ноября немецкие подразделения 110-й пехотной дивизии оставили плацдарм и отошли на правый берег реки. Таким образом, частями Калининского фронта был сорван замысел вражеского командования, предполагавший активное использование плацдарма для нанесения флангового удара по советским войскам, наступавшим на Калинин.

Творцы уникального опыта

Успех в борьбе с немецкой пехотой стоил красноармейцам немалых жертв. С 3 по 6 ноября советские части на левом берегу Тьмы потеряли 98 человек убитыми, 165 ранеными и 15 пропавшими без вести²⁵. Вероятно, потери могли стать еще более тяжелыми, если бы атаки стрелковых батальонов не поддерживались танками, в том числе трофейными.

Бойцы и командиры заградительного батальона 252-й сд, в кратчайшие сроки ставшие танкистами, также понесли потери в этих боях: у одного из двух раненых полученное ранение стало смертельным. При этом лишь один из танков был подбит, однако в силу различных повреждений из строя фактически вышли все три. Восстановить их и вернуть в боеспособное состояние, судя по всему, не удалось. 11 ноября в ведомости соотношения сил на участке дивизии танки с советской стороны не упоминались, что однозначно указывает на их отсутствие в строю²⁶.

Буквально через несколько недель в бою погиб Константин Федорович Недориченко, благодаря усилиям и кипучей энергии которого внештатное танковое подразделение вошло в историю.

1. Русский архив: Великая Отечественная. Т. 13(2-2). Приказы народного комиссара обороны СССР, 22 июня 1941 г. -1942 г. М., 1997. С. 43.

2. Там же. С. 60.

3. Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ). Ф. 386. Оп. 8583. Д. 58. Л. 2.

4. Там же. Л. 5.

5. ЦАМО РФ.Ф. 1536. Оп. 1. Д. 6. Л. 25.

6. ЦАМО РФ.Ф. 386. Оп. 8583. Д. 29. Л. 7.

7. Там же. Л. 18.

8. Там же. Л. 21.

9. Там же. Л. 9-10.

10. ЦАМО РФ.Ф. 386. Оп. 8583. Д. 38. Л. 32.

11. National Archives and Records Administration (NARA). Т 314. R 980. fr. 934.

12. ЦАМО РФ.Ф. 386. Оп. 8583. Д. 29. Л. 44.