27 оттенков черного. Злоключения «Святого Луки»

Автор: Александр Звягинцев

Когда, в выходной день 9 марта 1965 года, в Государственный музей изобразительных искусств имени Пушкина в Москве, зашел скромно одетый молодой человек, никто не обратил на него никакого внимания. В советской стране желающих обокрасть государственный музей было немного. За посягательство на государственные ценности можно было и высшую меру схлопотать. Да и способных купить ворованный шедевр было наперечет. Так что, служители музея рассчитывали не на систему охраны, а на страх перед наказанием.

Но, молодого человека страх, похоже, не терзал. Он стремительно пересек несколько залов и остановился перед небольшим полотном с изображением немолодого мужчины, склонившегося над рукописью...

Это была картина Франса Халса «Святой Лука», одна из самых известных работ голландского живописца. Евангелист на ней изображен сидящим за столом, за написанием Евангелия. За ним виден телец – символ евангелиста. Пространство комнаты едва обозначено, полотно выполнено в тёплых коричневых тонах - привычная колористическая гамма в живописи эпохи Золотого века нидерландского искусства. Все внимание зрителя сосредотачивается на лице и руках Луки…

Но, молодого человека это не интересовало. Оглянувшись, он достал из кармана нож и… несколькими резкими движениями вырезал полотно из рамы и спокойно покинул музей. Никто его не остановил.

На следующий день, музейные работники привычно расходились по залам, готовясь к наплыву посетителей. А потом, один из смотрителей увидел на стене пустую раму. Поднялась суматоха, никто ничего не понимал, вызвали милицию. Сотрудники уголовного розыска опросили тех, кто работал в музее накануне. И все, как один заявили: посторонних людей в здании не было.

Как же вор попал в музей? И как ему удалось с картиной незаметно покинуть здание? Ситуация усугублялась тем, что на месте происшествия никаких улик не обнаружили - никаких следов...

Следственная группа не успела вернуться после из музея на Петровку, 38, как её руководителя вызвали для отчета в Прокуратуру СССР. Дело о похищении картины Халса было взято под особый контроль Генеральной прокуратурой Советского Союза. Кража произведения искусства - событие, конечно, незаурядное. Но, причина повышенного внимания к нему со стороны властей была и в другом...

Буквально за пару недель до этого, министр культуры СССР Екатерина Фурцева, находясь в заграничной командировке, заявила: «В Советском Союзе, в отличие от Запада, музеи не грабят!» И на тебе – такой конфуз. Как специально, как будто в насмешку. Картину надо было найти, во что бы то ни стало и в кратчайшие сроки.

Руководитель оперативно-розыскной группы Сергей Венедиктович Дерковский, который занимался поисками «Святого Луки», не мог рассчитывать на помощь общественности - в советских газетах, об этом вопиющем преступлении не писали, дело было засекречено. Надо отметить, тогда в МУРе и не было специального отдела, который занимался бы именно кражами произведений искусства, он был создан гораздо позже. Но, Дерковский был крепкий профессионал и прежде всего задался вопросом: почему именно Халс? Почему, например, не Рембрандт? В момент кражи, в музее были и более ценные произведения искусства, но они остались нетронутыми... Значит, вор пришел именно за Халсом, именно за Лукой. Он, что был таким почитателем Халса? Вряд ли. Скорее, выполнял чей-то заказ… И едва ли заказ принадлежал советскому ценителю искусства, скорее всего, иностранному коллекционеру.

Как правило, произведения искусства воруются по заказу. Преступник точно знает, что он берет и куда он отнесет картину после кражи. Живопись – это не бриллианты, которые тогда готовы были приобрести многие толстосумы и тихо припрятать. Картину, висящую в государственном музее, мог заказать только упертый коллекционер, которому не хватало именно ее для того, чтобы, возможно, его личная коллекция портретов евангелистов была полной. Может быть, у заказчика была мечта – собрать всех четырех евангелистов Халса вместе? Коллекционеры народ страстный, увлекающийся...

Дерковский узнал, что украденная из музея имени Пушкина картина, лишь часть цикла работ Франса Халса, на которых изображены четыре евангелиста: Лука, Матфей, Иоанн и Марк. Художник написал их в середине 20-х годов XVII века, находясь на пике популярности. Ведь тогда Халс, фактически сделал революцию в изображении. Он использовал, так называемый, «открытый мазок». Художник писал почти в эскизной манере, по грунтованному холсту, без предварительного рисунка, без подмалёвки. Когда Ван Гог присмотрелся к черной палитре своего предшественника, то вдруг увидел, что Халс обладал невероятной тонкостью передачи красок - он использовал 27 оттенков черного...

Но, вообще-то известность ему принесли вовсе не религиозные сюжеты. До какого-то времени он избегал их.

У Халса есть чудесная работа, которая называется «Веселый собутыльник». На картине изображен молодой человек, слегка выпивший, румяный, в желтом костюме и огромной черной шляпе, который держит в руках стеклянный бокал с белым вином. Вот это Халс, который всегда писал настоящую, живую жизнь во всем ее многообразии.

Голландия времен Халса - молодое буржуазное государство, которое после восьмидесяти лет борьбы с испанскими завоевателями наконец обретает независимость и становится крупнейшим торговым центром Европы. Голландцы спорили о том, куда вкладывать деньги, строили финансовые пирамиды, богатели и разорялись... Халс почти никогда не уезжал из родного Харлема, не было нужды. Он быстро вписался в новые рыночные отношения. К тому же, в Голландии впервые в Европе сложился художественный рынок. И голландские художники конкурировали друг с другом за каждого покупателя. 

Халс прославился в 1616 году, после создания группового портрета «Банкет офицеров стрелковой роты Святого Георгия». У художника появился свой круг клиентов, среди которых были и знаменитости, например, математик Рене Декарт.

Он пишет индивидуальные портреты, часто это портреты парные – муж и жена. Рисует портреты корпоративные, типа «Банкет офицеров…» Это такой, сугубо голландский жанр. Торговые корпорации, военные части, городская милиция и прочие вскладчину заказывали такие картины голландским портретистам. Франс Халс исполнял подобные заказы быстро и качественно и снискал себе действительно огромную славу среди современников. Днем Халс писал портреты на заказ, а вечером шел в любимый кабак и творил уже для души. На его работах голландское простонародье – жизнерадостные пьяницы, балагуры, весельчаки, продажные женщины... 

Возможно, именно там, в кабаках и тавернах родного Харлема, Франс Халс нашел образы и для своих религиозных полотен, среди которых был «Святой Лука». Это мог быть случайный собутыльник, нищий, плотник, который строил корабли, купец, который мимо проходил...

До какого-то времени считалось, что он религиозные композиции не писал. Да и кто в то время мог заказать Халсу портреты четырех евангелистов? Ведь в Нидерландах окончательно победил протестантизм, и Церкви больше не украшали изображениями святых. Может, художник написал эти полотна для католика, желающего тайно повесить их дома? Или для себя? Но, был ли он глубоко верующим человеком? Ответов на эти вопросы нет, и вряд ли уже их удастся найти. 

Московские оперативники тщательно «отрабатывали» всех, кто мог что-то сказать о краже. Прежде всего, разумеется, работников музея. И вот наконец… Сотрудники Пушкинского музея вспомнили иностранца, который подолгу простаивал перед картиной «Святой Лука» и делал какие-то заметки в блокноте. Выяснили, что это был бельгийский искусствовед Жак Ванденберг. В СССР он уже бывал и раньше и даже пытался установить какие-то контакты со спекулянтами антиквариата. За ним тут же установили слежку, а потом в отель «Метрополь», где жил Ванденберг, послали агента - симпатичную девушку, так называемую «ласточку», которая знакомится с подозреваемым. Она пригласила его к себе в гости, между делом рассказала легенду, что ее отец занимается коллекционированием предметов искусства, занимается давно, а сейчас она ищет покупателя, чтобы сбыть ценную картину. И девушка показала Ванденбергу мастерски сделанную копию Ре́мбрандта и назвала цену. Потрясенный бельгиец просил дать ему день на раздумье.

Дерковский, подготовивший агентессу к этому рандеву, был уверен, что Ванденберг согласится. Однако, на следующее утро он получил срочное сообщение: бельгийский турист только что зарегистрировался на рейс «Москва — Брюссель» и с минуты на минуту покидает СССР. Самолет задержали, Ванденберга пригласили на досмотр. Он особенно не возмущался, видимо, с собой у него ничего подозрительного и запрещенного не было. Обыскали багаж, провели личный досмотр, но ничего не нашли.

Дерковский перебирал версии. А был ли бельгиец причастен к похищению «Святого Луки»? Может быть, картину уже вывезли за границу другие люди? И почему все-таки украли именно эту картину?

У всех четырех картин Халса с евангельским сюжетом оказалась непростая судьба. Но, больше всех не повезло «Святому Луке».

К концу жизни звезда Халса закатилась. Заказов стало все меньше, проблем все больше. Первая жена умерла, со второй не повезло. Двенадцать детей, долги, безденежье… За все надо было платить в этом безжалостном мире, приходилось много работать, ему просто физически не хватало сил. Главными персонажами его картин становятся старики и старухи из приютов для престарелых. Это темные полотна, наполненные глубоким пессимизмом. Последние дни жизни нищий художник провел в богадельне.

А после его смерти, черная полоса началась и у четырех картин, посвященных Евангелистам. В ХVlll веке они были куплены на аукционе, для коллекции Эрмитажа по заказу Екатерины Второй. Но, до России добрались буквально чудом. Корабли, на которых их везли, попали в сильный шторм. Один из них затонул, а второй, с пробоиной, добрался до Санкт-Петербурга. По счастливой случайности полотна Халса находились именно в нем. Но, публика их так и не увидела. В Эрмитаже картины сразу попали в запасники. Картины не были подписаны, и потому их сочли работами малоизвестного художника.

Спустя сорок лет, по распоряжению императора Александра I тридцать картин из запа́сников Эрмитажа были отправлены на юг Российской империи «для украшения католических храмов Таврической губернии». Евангелисты Халса оказались в их числе. В революционные годы картины и вовсе были утеряны. И только в 1958 году «Святой Лука» объявился вновь. На одесском Привозе, местный коллекционер увидел пожилую женщину, которая продавала небольшой портрет старика с пером в руке. Рассмотрев картину, коллекционер понял, что это не обычное произведение. Спросил, сколько женщина хочет за полотно, она попросила шесть рублей, коллекционер заплатил девять, и женщина была совершенно счастлива.

Возможно, история о покупке на рынке шедевра Халса всего лишь легенда. Однако, факт остается фактом: две картины из его евангелистического цикла - «Святой Лука» и «Святой Матфей» - оказались в одном из одесских музеев. Считалось, что их написал неизвестный русский художник.

По счастливой случайности, в 1959 году Ирина Владимировна Линник, ныне покойная, один из крупнейших специалистов в области атрибуции старой западноевропейской живописи, оказалась в Одессе, где в Государственном художественном музее западного и восточного искусства в запасниках ей показали две картины, которые считались произведениями русской школы XIX века… Это были изображения двух евангелистов - Луки и Матвея. Линник буквально остолбенела. Она сразу узнала кисть Халса!

Это открытие потрясло мир искусства. До нашего времени дошло примерно 300 картин Франса Халса, но, как писал американский искусствовед Сеймур Слайв, «шанс найти религиозную живопись Халса был примерно такой же, как найти натюрморты работы Микеланджело». То есть, практически равен нулю.

Картины перевели в постоянную экспозицию Одесского государственного музея западного и восточного искусства, а в феврале 1965 года привезли на выставку в Москву, в Пушкинский музей, откуда «Святой Лука» и был украден среди бела дня.

С момента похищения прошло почти полгода, а у милиции никаких результатов. Не помогала ни агентура, ни рейды по скупщикам и барыгам. Фурцева, почти ежедневно призывала к ответу министра охраны и общественного порядка РСФСР Вадима Тикунова, требуя найти картину, но он только руками разводил. А потом обрушивался на оперативников. Те сбились с ног, но след взять, так и не смогли... И тогда решили подключить Комитет государственной безопасности, самую мощную и оснащенную в ту пору организацию.

В августе 1965 года, на проспекте Калинина – так тогда назывался Новый Арбат - прямо на улице, к солидному мужчине в дорогом костюме подошел юноша и предложил купить полотно «уровня Рембрандта» за 100 тысяч рублей. Отошли в сторону, молодой человек торопливо повторил, что у него есть картина «уровня Рембрандта» и он готов ее продать. Иностранец на хорошем немецком языке, сказал, что сам он не коллекционер, но помочь может и готов…

На ломаном русском, он договорился с молодым человеком о новой встрече, на которую пообещал привести уже настоящего коллекционера. Молодой человек очень обрадовался. Он даже представить себе не мог, что случайный прохожий, которого он принял за немца, был сотрудником КГБ!

Тогда Новый Арбат, улица Горького плотно контролировались сотрудниками «конторы», либо их агентурой. Можно сказать, сотрудникам КГБ повезло, что на них похититель вышел сам. С другой стороны, они проявили настоящий профессионализм, быструю реакцию, просчитали ситуацию, избрали решение, которое позволяло установить неизвестного и выйти на предполагаемых похитителей.

За юношей тут же установили слежку. Каково же было изумление «наружки», когда молодой человек, оказавшись на Волхонке, направился прямо к Пушкинскому музею и зашел в него через служебный вход.

Молодой человек, который предлагал продать картину оказался сотрудником музея!..

Установить личность подозреваемого не составило труда. Это был 27-летний реставратор Валерий Волков. Это сегодня, расследование кражи из музея начинается с изучения сотрудников, а в то время, сыщики даже предположить не могли, что картину украл человек, который служит в музее.

И сразу стала ясна картина преступления. В день, когда музей для публики был закрыт, Волков спокойно пришел в пустой зал - он реставратор, у него право свободного прохода по всему музею. Камер нет, смотрителей нет. Чтобы вырезать картину из рамы достаточно секунд тридцать... Он вырезает холст, скручивает, кладет в карман пиджака. И спокойно уходит. Все до неправдоподобного просто.

На роль иностранного коллекционера, потенциального покупателя картины, подобрали сотрудника внешней разведки, назовем его Леонид Краснов. Он блестяще знал немецкий, работал под крышей посольства за рубежом. В Советский Союз приехал в отпуск.

Встреча с Волковым прошла без сучка и задоринки, у того не было и тени сомнения, что перед ним иностранец. Краснов, как подобает настоящему немцу, поторговался и сбил цену. Объяснил, что тогда он сможет отдать всю сумму наличными, и сразу покинет СССР. Волков всему поверил. Важно было не спугнуть его, чтобы он в панике не уничтожил картину. Такое тоже бывало.

На решающую встречу, переодетые под иностранцев сотрудники КГБ прибыли на «мерседесе» последней модели с автомобильными номерами ФРГ. Волков должен бы поверить, что он имеет дело с серьезными людьми, которые располагают серьезными деньгами.

Волков привёл Краснова к двухэтажному старинному дому неподалеку и вынес небольшой газетный сверток. Это был «Святой Лука».

Кем же он был, этот похититель, на поиски которого ушло столько времени? Валерий Волков мечтал стать художником, хотел поступить в Суриковское училище. Не получилось. Он какими-то неправдами, чуть ли не по фальшивым документам, сумел попасть в Пушкинский музей, и работал там реставратором-краснодеревщиком. Но, с него все время требовали диплом, как того требовали инструкции.

В характеристике на Волкова, которая хранится в его личном деле, указано, что он «относился к работе добросовестно», но позже стал вступать в «конфликты с руководителями» и получал выговоры за прогулы. Его хотели уволить, но коллеги написали в его защиту письмо: «За время работы в музее он всегда был дисциплинирован, исполнителен. Он умеет содержательно заполнить свой досуг чтением, посещением выставок». Те, кто подписывал эти строки, конечно, не подозревал, что спустя пару лет сей «исполнительный, дисциплинированный, сотрудник варварски вырежет ножом шедевр золотого века голландской живописи и беспрепятственно вынесет его из музея. И действовал он так не из спешки, а вполне расчетливо: отпечатки его пальцев, скорее всего, были в базе данных милиции из-за неблаговидных проступков в прошлом, и именно поэтому он не стал трогать раму, а просто полоснул по холсту ножом.

Опера сразу вспомнили, как в свое время «Мону Лизу» похитил итальянец Винченцо Перуджа, который работал в Лувре плотником и вынес картину под мышкой. Правда, он вообще не собирался ее никуда продавать. Она у него лежала в чемодане, пока ее случайно не нашли.

Но, в отличие от похитителя Джоконды, который совершил кражу по идейным соображениям, мечтая вернуть картину в Италию, у Волкова были совершенно другие мотивы. На суде он заявил, что украл «Святого Луку» по заказу одного московского коллекционера. Именно тот, якобы сподвиг его на дело, пообещав Волкову за это настоящий диплом Суриковского училища, который постоянно требовали в Пушкинском музее.

Волков убеждал следствие, что именно этот человек и сбил его с панталыку, потому что сначала он обещал Волкову за тысячу рублей настоящий диплом, а потом сказал, что надо не платить, а отрабатывать деньги. Но, другие свидетели утверждали, что Волков был просто должен коллекционеру большую сумму - занимал деньги, чтобы водить по ресторанам свою девушку. Девушку звали Изольда, он очень хотел произвести впечатление, ухаживать красиво, но средств на это у него совершенно не было… Возможно, это и заставило его пойти на преступление. Однако, романтическая история осталась до конца не известной. В ходе следствия, причастность к краже коллекционеров или спекулянтов доказана не была. Ни одна из версий с ними не подтвердилась. Доказательств, что Волков действовал по заказу, следователи не нашли. А сам он мог говорить все, что угодно, чтобы как-то обелить себя.

В результате вся вина за совершение преступления легла на Валерия Волкова. В феврале 1966 года, он был осуждён к 10 годам лишения свободы. Почему он украл именно картину Халса, рассказывал Сергей Венедиктович, так и осталось непонятным. Добиться разумного объяснения от Волкова, к сожалению, не удалось.

По мотивам этого преступления в 1970 году был снят фильм «Похищение Святого Луки», Сергей Венедиктович Дерковский даже принимал участие в написании сценария картины. А вот руководство Музея изобразительных искусств имени Пушкина от фильма открестилось. Снимать в здании музея создателям кинокартины запретили. Свыше было дано указание полностью устранить в фильме ссылки на Музей Пушкина. Сотрудники Пушкинского музея не хотели вспоминать эту историю. Даже те, кто в 1965 году здесь не работал, воспринимали похищение как личную драму. Эта история была настолько неординарной для музея и для людей в нем работающих, это был такой стыд для них, что они не желали об этом вспоминать.

Во время беседы с Олегом Басилашвили, который сыграл в фильме «Возвращение «Святого Луки», роль предприимчивого махинатора-спекулянта Юрия Лоскутова, он сказал: «Тогда всё скрывали, всё должно быть очень хорошо и ничто не должно волновать наши сытые и полные счастья умы. Это я сейчас только узнал, что в действительности это картина была похищена! Тогдашняя пресса и средства массовой информации очень многое от нас скрывали».

Несмотря на то, что официально картина Халса принадлежала одесскому музею и была привезена в Москву только на время, восстанавливать её решено было в Пушкинском музее.

Реставрацию поручили одному из лучших специалистов Советского Союза Степану Чуракову. Он так волновался, приступая к работе, что у него на нервной почве даже голос сел.

«Святому Луке» страшно «не повезло». Волков не только варварски вырезал картину из рамы, но и свернул её красочным слоем внутрь, что категорически запрещено – слой ломается. А потом несколько месяцев хранил полотно за печкой. Почему он, реставратор, так варварски обращался с шедевром? И почему он испортил полотно - картина была закопчённой, грязной, когда ее нашли, - если собирался его продать? Объяснений от Волкова так и не добились.

«Святого Луку» реставрировали два с половиной года. О том, что Франс Халс, а также все его картины прокляты, существует много легенд. По одной версии, это сделала его незаконнорожденная дочь, по другой - харлемская ведьма Малле Баббе, которой не понравился её портрет, написанный художником.  

Сегодня, Франс Халс прочно занял свое место в тройке самых почитаемых художников «золотого века» голландской живописи наряду с Рембрандтом и Вермеером. Все четыре картины с изображениями евангелистов, наконец, прекратили скитаться по миру и заняли свои места в разных музеях. «Святой Марк» - в Пушкинском, «Иоанн» - в музее Гетти в Калифорнии, а «Матфей» и «Лука» вернулись в Одессу. Казалось бы, можно, наконец, думать, что черная полоса в жизни этих картин закончилась.

Однако, в 2017 году «Святой Лука» вновь оказался в двух шагах от похищения. Из Одесского музея восточного и западного искусства украли «Поцелуй Иуды» кисти Караваджо. Картина Халса висела рядом...

Участники событий и другие указанные лица:

• Звягинцев Александр Григорьевич, советский и российский общественный деятель, Секретарь союза писателей РФ, правовед, писатель, историк, драматург и киносценарист, автор, автор книг и фильмов по Нюрнбергскому процессу;
• Линник Ирина Владимировна, советский и российский искусствовед, доктор искусствоведения;
• Романов Александр I Павлович, император и самодержец Всероссийский, великий князь Финляндский, царь Польский, проводник умеренно-либеральных реформ в России, внук Екатерины II;
• Романова (Ангальт-Цербстская) Екатерина II (София Августа Фредерика) Алексеевна, императрица и Самодержица Всероссийская;
• Тикунов Вадим Степанович, советский государственный деятель, дипломат, генерал внутренней службы второго ранга;
• Фурцева Екатерина Алексеевна, советский государственный и партийный деятель, министр культуры СССР, член Президиума ЦК КПСС;
• Чураков Степан Сергеевич, советский художник-реставратор, член Союза художников СССР, заслуженный художник РСФСР.